Онкология? Есть ли выход? — советы врачей на каждый день

Светлана Яблонская. Павел Смертин

Рассказывает кризисный психолог и бывший онкопациент Светлана Яблонская.

Про реакцию окружающих

Сейчас довольно много людей, которые что-то слышали, но в теме разбираются не очень хорошо. Их реакция не очень помогает возвращаться к мирной жизни. Эти «добрые люди», где-то слышавшие слово «рецидив», сделали вывод: «Рак всегда возвращается». И теперь приходят с вопросом: «А когда у тебя опять начнётся?»

Иногда так реагируют даже врачи (!), что воспринимается труднее всего. Но больше всё же тех, кто помогает, поддерживает, держит кулаки и молится.

Надо ли думать о прогнозах

Нужно понимать, что рак – это много разных болезней с разным течением, лечением и прогнозами. Я перестала думать о прогнозах в день, когда делала предпоследнее облучение, и случилось вот что.

Это был конец лечения, сил мало, ездить нужно было в область на двух автобусах. Друзья перевели мне денег и сказали: «Возьми такси хоть сейчас». Я вызвала машину, поехала, и на переезде возле больницы в нас влетел бетоновоз. Слава Богу, все остались живы и практически невредимы. Но это было ещё не всё.

• Приезжаю на процедуру, и начинается знаменитый московский ураган 2017 года, когда на людей падали деревья и остановки.
• Предыдущая пациентка закончила облучаться, попыталась выйти из здания, где размещалась радиология, вернулась с большими глазами и сказала: «Мимо меня сейчас пролетел кирпич, я лучше с вами посижу».
• И я вспомнила слова мамы моей подруги, которая больше пятидесяти лет проработала в Обнинском онкоцентре: «Про прогноз тебе никто не скажет, кроме Бога».

Про страх и память смертную

Фото с сайта patientfocusedmedicine.org

Все раковые больные – немножко мутанты. Потому что, с одной стороны, духовные учителя говорят, что «память смертная» — это хорошо.

С другой, попробуй-ка поживи с этой памятью смертной каждый день. А тут получается, она у тебя есть прям встроенная.

Для меня всё богословие – очень практическая вещь, которая хорошо проверяется онкобольницей. Мы редко думаем о том, что каждый новый день нам не гарантирован, но вообще-то он никому не гарантирован. А во время онкологии глаза открываются, появляется благодарность.

Моментов, когда больше всего страшно, в этой болезни два. Один – сразу после постановки диагноза, там просто животный страх. Он проходит, когда начинаешь лечиться, потому что становится понятно: с этим можно что-то делать. И что, в конце концов, ты не умираешь прям сейчас, и даже, умирая, можно как-то жить (смотри лозунг хосписов). И ещё в этот момент есть люди, которые тебя поддерживают.

1. Второй неочевидный момент, который проходишь чаще всего одна, — ощущаешь где-то через полгода после окончания лечения.
2. Ты чувствуешь острое желание жить и безумную ценность всех оставшихся тебе дней, даже если они сложатся ещё в лет пятьдесят или больше.
3. Но силы при этом почему-то заканчиваются, накатывают страхи.

А ещё после болезни предельно повысилась избирательность — в музыке, фильмах, чтении, учёбе, в некотором смысле — в общении. Скажем, если прежде я обычно дочитывала даже казавшиеся мне бестолковыми книги, то теперь бросаю. Так же и с фильмами. Всё это как производная от ценности времени и жизни в целом. Я сама к себе такой ещё не привыкла, я на пути.

Как выходить из ситуации «я закончился»

С одной стороны, наш организм – чудесная штука. У него есть огромные резервы восстановления. Но себе неплохо ещё и помогать. Очень важна физическая активность, много западных исследований подтверждает, что активность улучшает прогноз. Наши онкологи, наконец, тоже стали это признавать.

Вариант «лежать и рыдать в подушку» возможен. Но, если это происходит с вашим близким, в какой-то момент стоит взять его за шкирку и отвести к доброму дяде психиатру. Или к доброй тёте той же специализации. Психиатр – друг, он выдаст таблетки, которые сильно облегчат ситуацию.

Единственное, проверьте, как конкретные антидепрессанты влияют на вашу профилактическую терапию, не все психиатры про это знают.

Например, есть антидепрессанты, которые ослабляют эффективность профилактической терапии при раке молочной железы, приём этих препаратов нужно обязательно согласовать с онкологом.

Правда, вот сейчас я говорю это, и понимаю, что совместимость таких препаратов могут знать даже не все онкологи. Но в фейсбуке есть прекрасная группа «Рак излечим!», где дают консультации сочувствующие врачи и опытные пациенты.

Кстати, там же есть врачи, которые занимаются реабилитацией. Наконец-то эта тема стала подниматься, на государственном уровне разрабатывается специальная программа.

Зачем нужна физкультура

Фото с сайта bcf.org.au

Дело даже не в эндорфинах – гормонах радости, которые вырабатываются при движении. Физическая активность важна по одной простой причине – организм крепче. А чем крепче организм, тем выше вероятность, что единичные гадские раковые клетки, которые могли где-то остаться, он забьёт, не даст им развиться.

Если человек считает, что ему хороша штанга, и врачи не против, то почему нет. Знаю женщину, которая, вылечившись от рака, занялась пауэрлифтингом – силовым троеборьем — и теперь занимает призовые места в международных соревнованиях, как понимаете, не в паралимпийской программе. Ещё одна занимается горными лыжами.

Я на последней консультации спрашивала у своего хирурга, можно ли мне делать планку и стойку на руках. Стойка на руках была одним из самых больших расстройств – перед болезнью я только начала её осваивать, и тут – операция.

Врач сказал, планку – можно, а стойку на руках – под мою ответственность (и я поняла, что перебьюсь). При этом надо понимать, что это был врач федерального центра.

Потому что мой районный онколог (он очень милый, который в своё время сообщил мне диагноз так, что вызвал у меня, кризисного психолога, восхищение) уверяет, что ничего активнее китайской гимнастики тайцзицюань мне нельзя. Он просто – приверженец старой школы.

То есть, начинаем думать, зачем Господь оставил нас в живых, и очень осмотрительно двигаемся к активной и спокойной жизни.

Про «побочки»

В первый год, только где кольнуло, сразу думаешь: «Метастазы!» Это нормально.

Потом бояться надоедает, просто машешь рукой и решаешь: «Ок, если не пройдёт за две недели, схожу врачу». И, конечно, есть регулярные проверки, которые должен проходить каждый бывший онкопациент, которых каждый и каждая из нас боится, но пропускать их нельзя. Важно убедиться в том, что нигде в организме ничего ненужного не выросло.

Подробное руководство по реабилитации, к сожалению, мне никто не проговаривал. Реабилитация – штука очень сложная.

Дело в том, что химиотерапию и лучевую терапию все переносят по-разному. Есть какие-то общие вещи, но, поскольку рак и его лечение – это очень большая нагрузка на организм, может накрыть и в том месте, которое не предскажешь.

Например, меня три недели назад накрыло на совершенно безобидный профилактический препарат, который назначают для укрепления костей. Так плохо мне не было даже на химии.

В первые дни «Скорую» я не вызывала только потому, что ей пришлось бы открыть дверь, а я не могла до неё дойти. И потом ещё дней десять держалась температура.

Вся наша история бывших онкопациентов чревата такими сюрпризами, здесь ничего не поделаешь.

Как подстраховаться при неожиданных осложнениях

Во время химиотерапии перед каждым вливанием нам выдавали инструкцию с описанием, что делать, если поднялась температура. Если выше 38,5, нужно было звонить в отделение и приезжать. Ещё был перечислен большой набор таблеток, которые нужно было бы принимать при разных симптомах. Я честно ими закупилась, не пригодилось почти ничего.

Но когда из клиники ты переходишь в диспансер, всё становится сложнее. Потому что препарараты, которые там тебе дают, считаются не лечением, а профилактикой рецидива, а ты – условно здоровым. Пока тебе что-то вливают, за тобой, конечно, смотрят, но вот в перерывах между визитами ты остаёшься один.

Хорошо бы и в диспансере иметь телефон врача и возможность всегда позвонить. У меня, к несчастью, вливание было в пятницу; после него начались выходные, и диспансер не работал.

В общем, если вам вливают новый препарат, заранее договоритесь, чтобы пару дней после этого кто-то был рядом. Семья, кто-то из друзей – не важно. Самая предельная история – когда вызываешь «Скорую».

Народ с онкоисторией, который «Скорой» пользовался, рассказывает, что онкопациентов они опасаются и что-то делают с ними с большой неохотой, потому что неизвестно, как организм среагирует. Но они всё же врачи.

Про пластику и тренажёры

Коррекцию после операций при раке я бы не назвала косметической хирургией. Точнее, при раке груди может это и косметическая пластика, а вот при раке гортани – уже вовсю функциональная.

С раком груди проблема даже не в том, что удаляют часть органа или весь орган. Там во многих случаях удаляют подмышечные лимфоузлы, так что рука со стороны операции, если её перегрузить, может сильно отекать; если будет большая нагрузка на руки, велика вероятность лимфостаза, а он плохо лечится.

То есть, здесь ты всё время идёшь по тонкой грани, когда нагрузки важны, но перегрузки опасны. Пациентам после рака молочной железы положена инвалидность из-за хирургического вмешательства и последствий химио- и лучевой терапий, но её достаточно сложно оформить и не все её берут.

С активностью я однажды переборщила: встала слишком быстро после операции на эллипс и немного перестаралась с нагрузкой на руки – в итоге порвала шов.

Теперь у меня есть правило: любые активности обсуждать с врачом.

Недавно пришлось буквально показывать в смотровой, как делают планку – врач просто не знал, что это такое. Правда, увидев, тут же сказал: «Ну, здесь же больше напрягаются мышцы живота. Делайте», — и я зауважала его ещё больше.

Про онкопсихологов и психотерапевтов не от мира сего

Светлана Яблонская. Павел Смертин

Скорее всего, я не отношусь к паническому типу и могу разными способами справляться со страхом рецидива и осложнений. По крайней мере, из всей этой истории я выбралась без антидепрессантов, хотя была к ним морально готова.

Первое средство от страхов – хорошая психотерапия. Но нужен грамотный психолог, который, с одной стороны, не будет над тобой квохтать, а, с другой, — хоть немного понимает специфику нашего заболевания и того, что происходит во время лечения.

Но если тяжёлые состояния не проходят, возможно, лучше обратиться не к психологу, а к психотерапевту или психиатру, которые имеют медицинское образование и могут при необходимости выписать медикаменты.

Лично у меня был забавный случай – во время лечения я работала как клиент с замечательным психологом, который хотел мне помочь, но некоторых вещей про болезнь просто не понимал.

Например, иду я к нему на приём после очередного вливания химиотерапии. Кабинет не на первом этаже, я поднимаюсь по лестнице, гордая тем, что запыхалась, но смогла подняться. А он только приехал с какого-то горнолыжного курорта.

• — Как дела?
• — Всё вполне прилично, только сил не хватает.
• — Ну, давайте подумаем, куда они уходят.

Многие наши прекрасные психотерапевты бывают людьми возвышенными. Они могут разбирать историю семьи пациента и детские травмы его папы, мамы, бабушки и кошки с хомячком, но при этом не знать, какой у человека диагноз, прогноз, какое лечение он проходит и как это лечение влияет на его состояние. Пока сам не скажешь. Так что говорите про себя главное на первой встрече.

При этом есть прекрасные психотерапевты, которые годами работали в больницах и очень помогли моим знакомым с онкодиагнозом.

А вот конкретно за специальность «онкопсихолог» я бы при поиске своего специалиста не цеплялась – специальность новая, и уровень занятых в ней очень разный.

У коллег по диагнозу бывал не очень удачный опыт, потому что психологи просто не умели слушать. То есть каким-то методам работы их обучили, а вот элементарная база проседала.

Искать стоит вменяемых опытных психотерапевтов с опытом. Можно, в конце концов, прийти в  «Рак излечим!» и сказать: «Чувствую себя инвалидом, подскажите, что делать» — и откликнутся врачи, нынешние и бывшие пациенты, помогут и поддержат.

Сбросить 13 килограммов и сфотографироваться лысой

Фото с сайта dailymail.co.uk

С вопросом про женские штуки, наверное, не ко мне. Потому что, заболев и начав лечиться, я похудела на тринадцать килограммов. Просто резко сменила образ жизни: активность и тип питания, такое тоже бывает.

Вес держался всё время лечения и вот уже почти два года ремиссии, мне говорят, что выгляжу я после онкоистории лучше, чем до неё.

Хотя у многих женщин на гормонотерапии вес, наоборот, растёт.

По опыту могу сказать, что в этой ситуации хорошо сходить к врачу-онкореабилитологу, посмотреть, что происходит с обменом веществ. Ещё есть идея, которая мне очень нравится, — когда разные фонды и организации время от времени делают для женщин-онкопациентов макияж и фотосессию. И ты смотришь на себя и говоришь: «О, да я ещё ничего!»

Мне очень повезло, мои друзья сделали это для меня, не предупреждая, и бесплатно. Это было после второй химии, как раз в этот момент у пациентов с раком молочной железы, которые проходят так называемую «красную», очень агрессивную, химию, выпадают волосы. Так что теперь одни из любимых фотографий у меня «лысые».

Правда, у меня с юности была мечта когда-нибудь постричься налысо и посмотреть, как оно будет. Она исполнилась, хоть и таким странным способом.

В будущем мне предстоит небольшая операция по коррекции коррекции шва. Не всё получилось сразу, так тоже бывает. И я предвкушаю, что там придётся опять какое-то время не вставать на тренажёр, активно не двигать верхней частью тела.

Я это поняла и к этому готова. Ограничения есть в жизни любого человека, это только в самом начале жизни кажется, что наши возможности безграничны.

Мне видится, что важно смотреть не на то, что отнимается, а на то, что присутствует, на те возможности, которые у нас есть. Их много.

Парадокс ожидания: насколько важно быстро начать лечение рака?

Летом 2019 года у жительницы Самары Екатерины  диагностировали лимфому. Вместе с химиотерапией Екатерина должна была получать ритуксимаб — таргетный препарат, снижающий вероятность рецидива заболевания. Женщина прошла шесть курсов химии, но препарат получила только во время последней.

Вместе с экспертами — Вадимом Гущиным, хирургом-онкологом клиники Mercy в Балтиморе (США), Антоном Барчуком, онкоэпидемиологом, научным сотрудником НМИЦ онкологии им. Н.Н.

Петрова и Университета Тампере (Финляндия), научным директором Ассоциации онкологов Северо-Западного Федерального округа, разбираемся, как отсрочка начала лечения влияет на продолжительность и качество жизни человека, при чем здесь «биология опухоли» и в чем заключается «парадокс ожидания».

А онкологи-химиотерапевты Клиники онкологических решений «ЛУЧ»Евгений Ледин и Полина Шило рассказывают, в какие сроки, как правило, начинается лечение онкзаболеваний, и что делать пациенту, если происходит задержка.

«Лекарства в области нет»

В конце марта 2019 года я обратилась к участковому онкологу с жалобами на длительную повышенную температуру. Столбик градусника показывал 37,1-37,3 на протяжении месяца. Онколог обнаружил увеличенный подмышечный лимфоузел и выписал направление в самарский онкоцентр. Там мне назначили УЗИ с биопсией подмышечного лимфоузла. Ничего похожего на рак.

Мне сказали, что результат не показательный, и порекомендовали удалить лимфоузел и посмотреть его. Операцию провели в середине июня, лимфоузел опять исследовали. Опухолевые клетки удалось обнаружить только по результатам иммуногистохимического исследования.

На консультации заведующий химиотерапевтическим отделением написал заключение о необходимости введения препарата ритуксимаб в дополнение к курсам химиотерапии, — говорит Екатерина. По словам Екатерины, необходимость назначения препарата утверждается врачебной комиссией.

Врачи подтвердили, что ей этот препарат необходим, но в федеральный реестр нуждающихся Екатерину включать не стали — препарата не было. Согласовать назначение ритуксимаба необходимо было до начала химиотерапии, однако почти до конца лечения Екатерина не получала нужный ей таргетный препарат. Все это время я слышу один ответ: «Лекарства в области нет.

Ждите, не вы одна в этой ситуации». Никто мне не объяснял, как может повлиять на мои прогнозы отсутствие и несвоевременное введение препарата, — сетует Екатерина.  Онкохирург Вадим Гущин отмечает, что отклонения от протокола лечения могут привести к другим результатам, точно неизвестно — каким именно.

Лечение многих опухолей на сегодняшний день базируется на клинических исследованиях. Каждый раз, когда мы лечим пациента, мы повторяем эксперимент, который был проведен нашими коллегами до нас. Чем точнее мы повторим условия этого эксперимента, тем вероятнее то, что мы получим результат, который мы хотим.

А что будет при отклонении от того или иного протокола, нам, в общем, ничего не известно.  Обычно мы боимся, что будет хуже, — говорит Вадим. 

Вадим Гущин

Этапы

Процесс диагностики и лечения любого заболевания, в том числе онкологического,  состоит из нескольких этапов. Первый начинается с появления у человека симптомов и продолжается до тех пор, пока врач не поставит диагноз.

Человека что-то беспокоит, и он идёт к врачу. Или не идет. Результат здесь зависит от того, как быстро человек дошел до врача, и как быстро врач определился с диагнозом. Если человек долго живет с симптомами, которые не проходят, — это всегда  плохо сказывается на качестве жизни, — поясняет Антон Барчук.  Следующий этап включает время от установки первичного диагноза до начала лечения. Врачу нужно понять, с чем он имеет дело, оценить распространенность опухолевого процесса, сопутствующие патологии. Все должно быть готово к моменту, когда будет планироваться лечение. 

Лечение в идеале должно планироваться мультидисциплинарной командой. Обычно туда входят хирург, химиотерапевт и лучевой терапевт. В зависимости от конкретного случая команда может расширяться.

Врачи обсуждают ситуацию в том числе для того, чтобы учесть все точки зрения. Например, иногда для одного заболевания есть несколько равно эффективных методов лечения.

В этом случае метод выбирается исходя из рисков, сопутствующих заболеваний и предпочтений пациента. 

Этапы лечения должны обязательно обсуждаться с пациентом. Например, нужно объяснить пациенту, что первоначально после операции или химиотерапии ему станет хуже, а не лучше, чтобы он был к этому готов. Надо всегда объяснять, что последует за каждым действием врача, какие варианты развития событий возможны,— добавляет Антон. 

Антон Барчук

Суррогатные точки

Существует несколько критериев, которые помогают понять, насколько качественным было проведенное лечение. Основные —  продолжительность и качество жизни пациентов.

Однако часто, чтобы узнать, отличается ли одно лечение от другого в отношении продолжительности и качества жизни, нужно довольно много времени. Нам нужны инструменты, чтобы уже сейчас понимать, насколько действенным было проведенное лечение. Потому стали появляться суррогатные точки, которые можно измерить прямо сейчас. Она из таких точек (она же критерий качества): выполнены ли обследования, которые помогут определиться с дальнейшей тактикой лечения. Например, у человека рак лёгких. Есть подозрения, что уже появились метастазы. В данном случае нужно назначить дополнительные обследования, например, ПЭТ-КТ, чтобы подтвердить или опровергнуть эти подозрения. Операция, проведенная без этого исследования, может оказаться бесполезной, если у человека уже есть метастазы. Еще пример: при раке молочной железы после биопсии должно быть назначено иммуногистохимическое исследование. Без него мы также не можем адекватно планировать лечение,— объясняет Антон Барчук.  По словам Антона Барчука, если нужные исследования регулярно не выполняются или выполняются ненужные, это сказывается на качестве жизни и на продолжительности жизни пациентов в будущем:  При этом, индикаторы качества надо измерять не на одном человеке, а на популяции. Целевой показатель для многих критериев должен составлять 90-95%. То есть у 90-95 человек из 100 конкретное обследование или действие должно быть проведено.

Чем раньше, тем лучше?

Время ожидания лечения — еще один критерий качества лечения. Без сомнений, ожидание лечения ухудшает качество жизни человека. А влияет ли задержка начала лечения на продолжительность жизни? Ответ на этот вопрос не такой очевидный, как могло бы показаться на первый взгляд.

Антон Барчук сообщает, что результаты исследований, которые оценивали связь времени ожидания лечения и продолжительности жизни, довольно противоречивы. При этом рандомизированное исследование, которое считается самым качественным, провести не получится: неэтично умышленно не начинать лечить людей, чтобы узнать, как это влияет на исход. 

Когда речь идет о постановке диагноза «злокачественное заболевание», естественно, первая мысль — как можно скорее начать лечение, потому что иначе мы опоздаем. Такая мысль приходит от понимания, что опухоль якобы развивается по стадиям: сначала она на начальных стадиях, потом прогрессирует до запущенных стадий. Но есть понятие — «биология опухоли»: агрессивность опухоли заложена в нее изначально. Надо хорошо понимать, как ведет себя опухоль, чтобы или быстрее начать лечение, как правило, агрессивное, или немного подождать — если непонятно, как опухоль себя поведет. Есть опухоли, которые растут достаточно медленно — и непонятно, принесут они какой-либо вред человеческому организму. Например, нейроэндокринные опухоли поджелудочной железы в размере 1-2 сантиметра могут долго не расти. Если мы будем их активно лечить, то риски от нашего лечения в первые несколько лет будут гораздо выше, чем риски от самой опухоли. Поэтому иногда полезно понимать, что опаснее для человека: лечение или сама опухоль, —  объясняет Вадим Гущин.     По словам Антона Барчука, несколько недель задержки вряд ли влияют на исход в масштабах опухолевого процесса: Если мы получили опухоль, которая лечится, то плюс-минус неделя не сделают из нее агрессивную опухоль. Если же мы имеем дело с агрессивной опухолью, исход часто  бывает одинаковым вне зависимости от того, начнем мы лечение сейчас или через неделю. Есть такой парадокс ожидания: чем быстрее установлен диагноз и начато лечение, тем выше вероятность смерти онкологического больного. Обычно так происходит у пациентов с агрессивными опухолями. Они быстрее проявляются, врачи быстрее хотят начать лечение. А поскольку опухоль агрессивная, то исходы чаще всего плохие. Причем, даже в рамках одной локализации могут встречаться агрессивные и малоагрессивные опухоли. Вопреки мнению о том, что, например, рак молочной железы всегда менее агрессивен, чем рак желудка.     Вадим Гущин отмечает, что по имеющимся данным из зарубежных стран с разными устройствами здравоохранения, задержка с началом лечения не сказывается на качестве лечения пациентов: Я знаю, что скорость оказания онкологической помощи, скажем, в соседней Канаде гораздо ниже, чем в США – там очень частые задержки с лечением (что американцы воспринимали как задержка лечения). Интересно, что на показателях выздоровления и показателях качества онкологической помощи это никак не отражается. Существуют страхи, человек погибнет, если запоздает помощь. На самом деле погибают, скорее всего, те пациенты, которым не удалось бы продлить жизнь, например. Подобная ситуация, насколько мне известно, и в Великобритании, где тоже относительно длительное ожидание визита к онкологу. Там более или менее централизованное оказание медицинской помощи, некоторые случаи отправляются в центры с наибольшим опытом лечения определенных опухолей, а это занимает время. И все равно показатель качества онкологической помощи там не хуже, чем в Соединенных Штатах. Мне сложно сравнивать с Россией, потому что, насколько мне известно, данных нет.

Не скорость, а качество

Однако своевременное начало лечения — огромное подспорье в борьбе с раком.

Все-таки в большом количестве случаев, например, при инвазивном раке молочной железы, опухоли поджелудочной железы — чем быстрее начнешь лечение, тем, видимо, лучше будут результаты. Для некоторых опухолей есть даже исследования, которые показали безопасный промежуток между диагнозом и началом лечения. Так, например, мы знаем, что при раке легкого этот промежуток (особенно, если речь идет о хирургическом лечении) вполне может составлять два месяца, — говорит Вадим Гущин. Есть и исследования на эту же тему, касающиеся рака толстой кишки. Если была сделана операция и нужна еще адъювантная химиотерапия, то ее желательно начать в пределах восьми недель. Исследования показали, что если отложить химию на больший срок, то прогноз пациента ухудшается, и химиотерапия уже менее эффективна, — поясняет Полина Шило.

Полина Шило

Антон Барчук добавляет, самое главное во всей этой истории — не скорость назначения лечения, а качество. Куда важнее правильно установить диагноз и назначить правильное лечение, чем сделать это быстро. 

Например, онкогематологические заболевания почти всегда полностью вылечиваются. Но для этого необходимо, чтобы план лечения был продуман до начала лечения. Менять лечение в процессе — плохая тактика, — заключает Антон Барчук.

«Вчера можно, сегодня уже нельзя» 

Этапность лечения онкологических заболеваний регламентируется Приказом Минздрава: когда должна быть выполнена биопсия и когда она должна попасть на гистологическое исследование, в какие сроки должен быть поставлен диагноз и начато противоопухолевое лечение — все это прописано в соответствующем приказе.

Кроме того, существуют общеонкологические принципы: задержки с постановкой диагноза быть не должно, выполнение гистологического или иммуногистохимического исследования и ожидание их результатов в течение двух месяцев — это ненормально.

Эти принципы предполагают идеальные условия: у нас есть проблема и нет препон для ее решения, — говорит Евгений Ледин, руководитель центра химиотерапии и заведующий отделением химиотерапии Клинической больницы МЕДСИ (Москва).

Евгений Ледин

О том, почему условия далеко не всегда бывают идеальными, рассказывает Полина Шило:

Врачи не всегда успевают соблюдать требования приказов Минздрава. За несоблюдение сроков врачей штрафуют, хотя на самом деле они не очень в этом виноваты. Время часто «съедают» очереди. Пациенты записываются на исследования по ОМС (эндоскопия, компьютерная томография). Бывает, что запись растягивается на полтора месяца и больше. Еще одна боль любого онколога — это новогодние праздники. Страна впадает в анабиоз, пациента практически невозможно пристроить на операцию, трудно сделать какие-то анализы, установить точный диагноз. Заново запустить эти процессы можно уже после праздников, но состояние пациента может уже ухудшиться до такой степени, что начать лечение невозможно. Вчера можно было, сегодня уже нельзя.

Лечение Екатерине назначает врач-гематолог. В областном онкоцентре такого врача нет, приходится ездить в другое медицинское учреждение — Клиники Самарского государственного медицинского университета. Ближайшая дата приема, на которую удалось записаться Екатерине — 18 февраля, при этом записывалась женщина в середине января. 

Сначала я хотела записаться на консультацию к заведующему гематологическим отделением, который как раз возглавляет комиссии по назначению ритуксимаба. Но ближайшая запись к нему только 1 апреля, — утверждает Екатерина.

Брать дело в свои руки

В конце января Екатерина получила на руки свой препарат, правда, лишь половину от необходимой дозировки. В онкоцентре женщине сказали, что вводить его сейчас смысла нет и велели подождать еще:

Мне опять напомнили, что я такая не одна. Накануне в онкоцентр приезжал человек с такой же половинчатой дозировкой. А в аптеке, на мой вопрос о дозе лекарства ответили: «Всем так прислали». То есть лекарство вроде как дали, но делать с ним нечего. 

Как действовать самому пациенту в случае, если по каким-то причинам начало лечения откладывается? 

Если речь о бесплатной медицине и задержке в назначении анализов, то врач из государственного бюджетного учреждения не имеет права назначать платные обследования. Однако никто не запрещает пациенту самому поинтересоваться, может ли он сделать какие-то обследования платно, чтобы ускорить процесс. Разумеется, это нужно делать, если есть финансовая возможность, — говорит Полина Шило.

Евгений Ледин призывает ни в коем случае не пускать дело на самотек: 

Нужно добиваться, требовать, искать второе мнение и альтернативы. Замечу, альтернативы — не методы альтернативного лечения! Если не складывается с одним медучреждением, обращайтесь в соседнее.

Диагностированное онкологическое заболевание — не тот случай, когда, как в восточной поговорке, можно посидеть на берегу и дождаться, что тело врага проплывет мимо тебя. К сожалению, время всегда против пациента.

Как правило, люди, которые хотят получить лечение и у которых есть на это хотя бы физические ресурсы, которые могут передвигаться и что-то требовать, лечение получают. 

Благодарим Дарью Семеину за помощь в подготовке текста

Как не пропустить онкологию? Важные советы по профилактике всех видов рака

Как не пропустить онкологию? Важные советы по профилактике всех видов рака

15 марта 2021г.

«Мы хотим, чтобы люди знали: многие виды рака поддаются лечению и даже полностью излечимы, особенно если как можно раньше обнаружить болезнь и начать терапию», – заявил глава Международного Союза за контролем над онкологическими заболеваниями Кэри Адамс.

К примеру, одно из самых коварных заболеваний у женщин – рак шейки матки. Ученые утверждают, диагноз, поставленный на ранней стадии, гарантировано увеличивает шансы пациентки прожить еще 5 лет до 93 %.

У пациенток с раком шейки матки, диагностированным на поздних стадиях, этот показатель не превышает 15 %. Научная статистика на примере показала, как важно регулярно проходить обследования.

Кроме того, каждый человек должен прислушиваться к своему организму и обращать внимание на тревожные сигналы, заметив которые необходимо незамедлительно обратиться к врачу.

Тревожные сигналы, которые могут быть признаком рака

Необычные узелки ткани, вздутия и припухлости. На ранних этапах заболевания раковые опухоли чаще всего не вызывают болезненных ощущений. Особое внимание нужно обращать на шею, яички у мужчин и молочные железы у женщин, и также подмышечные впадины.

Внезапные трансформации груди. Поводом для беспокойства может быть неожиданное изменение размера или формы грудных желез, а также изменения ощущений при прикосновении, в том числе к коже груди, или боли.

Затяжной кашель, одышка или трудности при глотании.

Сбои в работе кишечника. Внезапно начавшиеся запоры или, напротив, частые приступы диареи, следы крови в стуле.

Расстройства пищеварения. Хроническая изжога, тошнота, рвота, вздутие живота и другие.

Потеря аппетита. Если у вас надолго притупилось чувство голода, и вы стали есть меньше, чем обычно, это тоже тревожный сигнал, даже если у вас отсутствуют другие симптомы.

Резкая потеря веса. Резкое похудение за короткое время – показание к немедленному обращению к врачу. Помимо рака, резкая потеря веса может сигнализировать о серьезном нарушении работы щитовидной железы или развитии диабета.

• Проблемы при мочеиспускании, в том числе более частые или более острые позывы, а также затруднения или боли в процессе.
• Неожиданные кровотечения, включая небольшие выделения крови из вагины, прямой кишки, включения крови в моче или мокроте при кашле.
• Необъяснимые боли любого характера и периодичности: как острые приступы, так и ноющие; как хронические, так и появляющиеся лишь изредка.
• Появление новых родинок или трансформация уже существующих: изменения размера, формы или цвета; затвердевание поверхности родимого пятна или любые выделения.
• Долго незаживающая язвочка или рана.

Усталость и отсутствие энергии при стандартном образе жизни и здоровом сне. Обычно, если причина хронической усталости в начавшемся раковом заболевании, то у пациента проявляются и другие симптомы.

Профилактика рака. Как снизить риск развития онкологического заболевания? Рекомендации ВОЗ

На сегодняшний день нет однозначных сведений о том, что конкретно провоцирует развитие онкологического заболевания, но ВОЗ предлагает рекомендации по профилактике рака, которые существенно снижают риск его развития.

1. Правильное питание и активный образ жизни. Сбалансированный рацион с обилием овощей и фруктов, хороший режим сна и хотя бы небольшие регулярные физические нагрузки помогут существенно повысить иммунитет и избежать множества болезней, в том числе и рака.
2. Отказ от курения. Неспроста всех производителей табачных изделий обязали предупреждать о рисках, которым подвергаются курильщики. Курение или жевание табака может стать причиной не только рака легких, но и рака гортани, простаты, поджелудочной железы, почек, мочевого пузыря и других органов.
3. Контрацептивы и медицинские услуги. Вирусы, которые могут увеличивать риск развития некоторых видов рака (например, ВПЧ), передаются половым путем. Предотвратить заражение полностью можно путем вакцинации, а частично снизить риск заражения – использованием презервативов. Существуют и другие способы передачи вируса, один из них через кровь, например, при использовании общих игл или медицинских инструментов многоразового использования. При выборе клиники или врача стоит обращать внимание на авторитетность организации, лицензии и способы стерилизации инструментов.
4. Вакцинация. За небольшую плату, в некоторых случаях бесплатно, можно поставить прививку от гепатита, вируса папилломы человека и других заболеваний, которые провоцируют развитие онкологических заболеваний.
5. Регулярные осмотры у врача и профилактические Chek—up. Ежегодные «проверки» организма особенно нужны людям старше 40 лет и тем, у кого в семьи уже был диагностирован рак.

Онкологический чек-ап за рубежом: лучшая профилактика рака

Онкологический чек-ап в зарубежных клиниках начинается с консультации врача-онколога, который проанализирует случай и составит программу диагностики, которая даст достоверную и исчерпывающую информацию о состоянии здоровья пациента.

Например, базовое обследование на распространение виды рака у женщин (онкологии молочной железы, шейки и тела матки, яичников) подразумевает посещение гинеколога, маммолога и онколога.

Женщинам старше 40 лет в обязательном порядке проводится маммография, УЗИ органов малого таза, а также рентгенография грудной клетки и другие визуальные тесты (КТ, МРТ).

Также предусмотрена сдача тестов на опухолевые маркеры: раковый антиген 125 (CA 125) для рака яичников, хорионический гонадотропин (HCG) для опухоли половых клеток.

Базовое обследование на рак у мужчин отличается от женского и предполагает посещение таких специалистов, как уролог и онколог. Представители сильного пола проходят УЗИ простаты и рентген грудной клетки. Также они делают тест ПСА (простатический специфический агент) для выявления рака предстательной железы, сдают лабораторные анализы и т.д.

Компания «Лечение за рубежом» с 2003 года организует поездки на диагностику и лечение за границу.

Сегодня, даже в условиях локдауна из-за пандемии, наши клиенты совершают как плановые, так и экстренные поездки в европейские клиники по медицинским показаниям.

Наши врачи владеют иностранными языками и находятся в постоянном контакте с зарубежными онкологическими центрами и ведущими онкологами. Для каждого клиента мы всегда подбираем наиболее подходящие в его случае варианты.

Обратитесь к нам любым удобным способом: по бесплатной линии 8-800-200-49-17 или оставив заявку на нашем сайте. Первичная консультация врача и анализ медицинских документов проводятся бесплатно и с соблюдением медицинской тайны.

Источники:

Жизнь после рака: советы онкологов

Число людей, победивших рак, растет с каждым годом. По прогнозам Всемирной Организации Здравоохранения, (WHO) к 2016 году среди взрослого населения развитых стран, количество излечившихся больных составит не менее 8%. Хорошей новостью является то, что количество случаев выздоровления от этой страшной болезни в Израиле одно из самых высоких в мире. За последнее десятилетие выживаемость от рака увеличилась примерно на 10%. Ежегодно в Израиле диагностируется 27 тысяч новых случаев онкологии, и согласно результатам медицинских исследований, у большинства из пациентов есть шанс на излечение. После завершения курса лечения рака, когда, казалось бы, все самое страшное позади, для многих из этих людей начинается не менее сложный период восстановления. Пациентам важно вернуться к нормальной жизни, восстановить трудоспособность и хорошее самочувствие. По утверждению специалистов, этот период – один из самых тяжелых испытаний, выпавших на долю человека.
Что происходит со всеми тысячами этих людей, спустя какое-то время после последней процедуры, или спустя годы после полного исцеления от рака? Исследование, проведенное несколько лет назад онкологами израильского медицинского центра Рамбам,  указывало на то, что примерно половина всех пациентов, прошедших лечение, испытывают определенные трудности в период возвращения к нормальной жизни. Согласно исследованию, 67% пациентов, участвовавших в опросе, согласились с утверждениями:
 «Я уже не тот человек, который был до болезни. Рак ушел из моего тела, но я всегда буду чувствовать его присутствие. Никто, даже самые близкие люди не понимают меня: они не понимают, через что я прошел, и что чувствую сейчас».
Все трудности, с которыми столкнулись все пациенты, они связывали с прошлой болезнью: трудности социальной адаптации, проблемы в семейной жизни, появление новых заболеваний, страх, что рак вернется. Национальный институт по изучению рака США ввел термин «оставшийся в живых после рака», термин включает всех, у кого был диагностирован рак, от момента постановки диагноза до конца жизни. Люди, окружающие пациента – члены семьи, друзья, врачи –  все являются частью опыта возвращения к жизни. Все вместе они хотят одного – чтобы больной вернулся к нормальному образу жизни. Основой быстрого восстановления после тяжелой онкологической болезни медики считают сбалансированную программу, которая включает физические упражнения на постоянной основе, правильное питание и полный отказ от неправильного образа жизни. Эти рекомендации, наверное, звучат банально, но для людей, переживших и победивших рак, именно они дают стимул к возвращению к полноценной жизни.

Врач-онколог, профессор Авраам Кутен, стоявший во главе исследования израильских ученых,  подчеркивает, что для полного возвращения больного к полноценной здоровой жизни, важны все этапы – своевременная диагностика, правильно выбранное лечение и этап реабилитации

Занятия спортом
Физические упражнения на регулярной основе укрепляют организм и делают более устойчивой иммунную систему. Они помогают избавиться от депрессии, возвращают чувство спокойствия и стабильности. Ослабленный после курсов химиотерапии и радиотерапии организм тяжело воспринимает физические нагрузки, но, в любом случае, постепенно, согласно рекомендациям врачей, нужно добавлять нагрузку на организм.

Сбалансированный рацион питания

Специалисты-диетологи рекомендуют пациентам, перенесшим онкологию, употреблять ежедневно не менее 0,5 кг свежих овощей и фруктов, использовать в пище растительные жиры с высоким содержанием омега-3 жирных кислот, есть больше белковой пищи – рыбы, мяса птицы, бобовых.

Не забывать об отказе от вредных привычек!

За время лечения существенной нагрузки подверглись многие системы организма: почки, печень, иммунная система. Именно поэтому отказ от многих вредных привычек – курения и алкоголя, в частности, поможет избежать рецидива заболевания и укрепит общее состояние пациента.

Многие, выжившие после болезни говорят, что сопротивление болезни сделало их сильнее, заставило бороться. Они научились ценить жизнь, заботиться о себе и своих близких.