Константин Викторович Пучков – доктор медицинских наук, профессор, директор АНО «Центр клинической и экспериментальной хирургии» (г. Москва).
Сертифицирован по специальностям: хирургия, гинекология, урология, колопроктология и онкология
Прямые эфиры в Инстаграмм каждое
воскресенье в 12:00
Подписывайтесь, чтобы не пропустить!
Подписаться
- Главная
- Пациентам
- Подготовка к оперативному лечению
Рекомендации по периоперационному периоду включают предоперационное обследование, подготовку кишечника к операции, рассматривают вопросы ношения послеоперационного бандажа и компрессионного трикотажа, нюансы питания, поведения, ограничения физических нагрузок в послеоперационном периоде, обработку послеоперационных швов, нюансы оформления юридических документов и другие.
Оптимальными сроками выполнения оперативного вмешательства, для женщин, являются с 7-го по 20-ый день менструального цикла (считая от первого дня менструации). Вы поступаете в клинику в день операции. Проводите в клинике 1–3 дня. Всё необходимое для Вас питание и питьё имеется клинике — ничего привозить и приносить не надо!
Очень важно, чтобы на момент проведения операции пациент был здоров, т. е. не было кашля, насморка, повышения температуры тела, жидкого стула и т. д.
(если переносились какие-либо воспалительного характера заболевания, например, ОРВИ, то с момента выздоровления должно пройти не менее 2-х недель для максимального восстановления иммунных сил организма. На коже не должно быть высыпаний гнойничкового и воспалительного характера.
Если имеются герпетические высыпания на губах или половых органах, то операцию следует перенести до полного выздоровления, так как снижение иммунитета в периоперационном периоде может повлечь генерализацию герпетической инфекции, вплоть до герпетического энцефалита.
В случае наличия хронических заболеваний (сердечно-сосудистых, заболеваний желудочно-кишечного тракта и др.), желательно заблаговременно проконсультироваться у специалиста по данной проблеме, получив разрешение на операцию.
При наличии варикозной болезни вен нижних конечностей, повышенном весе, в предоперационном периоде необходимо пройти дуплексное сканирование сосудов нижних конечностей для исключения наличия тромбов в сосудах и предотвращения тромбоэмболических осложнений!
Если вы принимаете какие-то препараты (например, тромбо асс или сахаропонижающие лекарства) — необходимо сообщить об этом врачу! Зачастую требуется отмена или коррекция терапии.
Обследование перед операцией
На этой странице вы найдете список обследований, которые необходимо пройти перед операцией и даны пояснения, зачем тот или иной анализ необходим.
Чрезмерный «минимализм» обследования, кажущийся удобным в условиях современного ритма жизни, не приемлем, когда речь идет о хирургическом лечении. Для нас в первую очередь ВАЖНО ВАШЕ ЗДОРОВЬЕ! И профессиональный подход здесь также играет решающую роль!
Вы можете пройти обследование по месту жительства. В нашей клинике можно полностью пройти обследование за 1 день перед операцией. Все анализы должны быть оригинальными, с печатями. Если даже группа крови есть в паспорте, необходимо иметь бланк — он нужен в историю болезни!
Обязательно привезите с собой данные предыдущих обследований (если они проводились): результаты УЗИ, МРТ, КТ, гистероскопии и РДВ и др.
| Наименование анализа | Максимальная давность анализа |
Предстоит операция: какие вопросы задать?
Перед вами список вопросов, которые вы можете задать, если вам назначили операцию или серьезную процедуру (например, эндоскопию или катетеризацию сердца).
Зачем мне эта операция (процедура)?
Этот вопрос может показаться глупым, но некоторые пациенты понятия не имеют, зачем врач посылает их на операцию. Кроме того, часто операцию назначают таким пациентам, для которых есть альтернативное лечение. Тут можно задать дополнительные вопросы.
Есть ли варианты, кроме операции?
Насколько я боюсь возможных рисков? Кто будет ухаживать за мной после операции?Как долго я буду выздоравливать? Если я испытываю боль — изменится ли это после операции? Придется ли брать больничный, и как надолго?
Что будет, если я откажусь от операции?
Некоторые состояния или болезни после операции проходят, в некоторых случаях ухудшаются, а иногда всё остается по-прежнему. Если симптомы не слишком вас беспокоят или операция не является абсолютно необходимой, вы можете принять решение лечиться иначе.
Есть ли другие варианты операции или другие процедуры, дающие тот же результат?
Иногда способ лечения не единственный. Спросите врача, какие варианты у вас есть и в чем разница между ними. Например:
- Открытое хирургическое вмешательство. Хирург делает большой разрез и может напрямую работать на внутренних органах.
- Неинвазивная хирургия. Хирург делает маленькие разрезы и использует специальные инструменты, проникая внутрь тела и контролируя процесс снаружи.
- Чрескожные вмешательства. Хирург вводит под кожу специальный инструмент и добирается до проблемной зоны с его помощью. Так, при эндоваскулярной операции хирург при помощи специальных инструментов заходит в сердце через кровеносный сосуд на руке или ноге.
- Процедуры эндоскопии. Врач вводит тонкую трубку с маленькой камерой на конце в одно из отверстий тела, например, в рот, уретру или вагину. С помощью эндоскопии можно исследовать и лечить болезни желудка и кишечника, мочевого пузыря или матки.
Каковы риски и выгоды операции или процедуры?
Любое вмешательство, даже «минимальное», влечет риски. Убедитесь, что вы точно знаете, что можете получить, и что потерять благодаря операции.
Дополнительные вопросы могут быть такими:
- Каковы шансы на успех? Будет ли результат долгосрочным?
- Какие есть риски? Насколько долго придется страдать от этих последствий?
- Я могу попросить второе мнение?
Не бойтесь спрашивать мнения другого врача. Ваш врач ни в коем случае не должен обижаться, ведь это в ваших интересах. Спросите у вашего терапевта или у других пациентов, кто еще делает такие операции.
Какой будет наркоз? Чем он может быть опасен? Некоторые риски операций и вмешательств зависят от типа анестезии. Такие риски есть даже при «малых» операциях и вмешательствах.
Что я буду чувствовать после операции?
Важно знать, чего ожидать в послеоперационном периоде:
- Как долго будет болеть?
- Что нужно будет принимать или делать, чтобы уменьшить боль?
- Сколько я пробуду в больнице?
- Когда я вернусь домой, нужно ли будет мне помогать?
- Смогу ли я поехать домой сам или меня нужно будет отвезти?
- Смогу ли я вести обычный образ жизни после операции? Если нет — сколько это продлится?
- Когда можно будет начать работать?
Насколько это опытный хирург?
Спросите: есть ли центры, которые специализируются именно на таких операциях? Вы можете выбрать такой центр, а можете остаться там, где начали лечиться. Важно сравнить варианты и сделать правильное для себя решение. Иногда специализированный центр будет лучшим выбором.
Например, операции по хирургическому лечению ожирения лучше всего делают в «центрах передовых технологий» по данной проблеме, потому что таким пациентам обычно требуется комплексное лечение ожирения — и там можно найти всех врачей, которые имеют с ним дело. Кроме того, людям, нуждающимся в таких операциях, часто требуются специальные условия, связанные с их телосложением.
Сколько будет стоить операция или процедура?
Даже если операцию покрывает страховка, кое-что иногда приходится оплачивать из своего кармана. Позвоните в страховую компанию и поинтересуйтесь, что именно. Нужно ли заранее согласовывать со страховой операцию или процедуру? Если сумма для вас значительная, возможно, стоит поговорить со страховщиком и клиникой о более дешевых и при этом подходящих вам вариантах лечения.
- Анестезия: вопросы и ответы
- Почему перед операцией нельзя есть и пить?
Хирургические операции: зимой или летом?
Бытует мнение, что плановые хирургические операции лучше не проводить летом, и наоборот, чем холоднее на улице, тем лучше. У такого суждения есть серьёзные основания: бактерии размножаются тем хуже, чем ниже температура окружающей среды, поэтому у каждого есть холодильник. Cтоит ли откладывать операцию на зиму? Об этом мы поговорили с заведующим стационаром кратковременного пребывания по профилю «хирургия» Артуром Хачатуровичем Мнояном.
— Артур Хачатурович, Вам, хирургу опытному, наверняка знакомо нежелание пациентов идти на плановые операции в жаркое время года. Оно подкреплено данными, выглядящими основательно. Изучая статистику, американским ученым удалось установить, что проведение операций летом повышает риск развития инфекционных осложнений на 29%.
— Действительно, такое мнение есть, однако надо понимать, что оно верно не для всех и не всегда. Действительно, в жару человек больше потеет, патогенная микрофлора, развивающаяся на кожных покровах активнее, делает послеоперационные швы более подверженными проникновению инфекций.
Однако данные о том, что это резко повышает риск осложнений, нельзя считать корректными. Если бы речь шла о хирургии тридцатилетней давности, военно-полевой хирургии, оторванных от цивилизации лечебных учреждениях и т.д., я бы признал, что так и есть. К счастью, сейчас хирургия совсем иная.
Мы как специалисты , как профессиональное сообщество постоянно развиваемся и внедряем современные подходы к лечению пациентов. В нашей пятьдесят второй больнице тон задаётся заместителем главного врача по хирургической помощи Р.Р.
Мударисовым, и у нас работают только те, кому близок такой подход.
Посмотрим на всё это с другой стороны. Меньший риск не означает, что зимой можно не менять повязки и не обрабатывать швы. Ухаживать за послеоперационной раной нужно всегда хорошо.
А при нормальном уходе по всем правилам современной медицины, то есть при своевременной смене повязок и обработке швов, риск инфицирования минимален что зимой, что летом. Именно поэтому наши пациенты в обязательном порядке приходят поначалу на перевязки к нам, и лишь потом — в поликлинику.
Мы предпочитаем сами ухаживать за швами, которые наложили, прежде чем передавать пациентов хирургам в поликлинике, однако и там правила ухода, как правило, выдерживаются чётко.
— Есть ли пациенты и случаи, когда всё же стоит обратить внимание на температуру окружающей среды?
— Каждый случай уникален. К примеру, если у пациента присутствует серьёзный лишний вес, который образует фартук и складки, то опасения имеют почву.
Жировая клетчатка хуже, чем другие ткани, снабжается кровью, из-за чего в толстом её слое чаще могут образовываться послеоперационные серомы — скопления жидкости в послеоперационной ране, которые при несвоевременном обнаружении неблагоприятно повлияют на заживление и могут воспалиться, что потребует более длительных перевязок. Впрочем, зимой серомы точно так же подвержены нагноению, и за этим в любом случае надо следить.
Это не касается подавляющего большинства людей с небольшим «животиком».
И в любом случае хирург при первичном осмотре и после операции оценивает все операционные и послеоперационные риски, тем самым довольно точно прогнозируя, как будет заживать рана и как часто пациент должен приходить на перевязки.
Хирург, тем более хирург стационара кратковременного пребывания, сам заинтересован в том, чтобы всё прошло хорошо и без осложненей, а средств и инструментов для этого у него как у специалиста ведущей больницы XXI века предостаточно.
Подчеркну, врачи действительно умеют эффективно предотвращать подобные ситуации. Серома будет вовремя обнаружена и опорожнена при необходимости, это не зависит от времени года.
— Зависят ли послеоперационные риски от типа доступа и шва?
— Безусловно. Чем масштабнее разрез, тем выше риск, и время года тут ни при чём. Именно поэтому подавляющее большинство современных операций выполняются миниинвазивным, например, лапароскопическим доступом, через небольшие проколы.
Швы — только косметические и внутрикожные. В этом случае риск послеоперационного инфицирования минимален, какая бы температура ни установилась на улице.
Прибавьте к этому надлежащий уход — и получится, что и лето, и зима одинаково безопасны.
— Но как же быть со статистикой, собранной американскими учёными?
— Если собрать общую статистику, по всем больницам, всем нозологиям, всем типам хирургических вмешательств, наверное, так оно и будет. Но вот, к примеру, наша статистика: за последние годы у пациентов нашего отделения хирургии случаев нагноения и воспаления после операций не было.
Дело не в лете, не в зиме, вообще не в температуре. Дело в подходе: анамнез должен быть собран тщательно и все риски должны адекватно оцениваться до операции, за раной в любом случае должен быть обеспечен надлежащий уход, пациент должен иметь прямую связь с врачом.
Всё это обеспечивается в нашем случае, и вот результат: мы на время года большого внимания можем не обращать.
Могу сказать, что пациентам нашего СКП по профилю «хирургия» не стоит бояться жарких дней. А вот затянуть и не обратиться вовремя, пока ещё возможно выполнение операции по малотравматичной современной методике — стоит. Этот риск, в отличие от погодного, очень даже реален.
А для тех пациентов, кто не подвержен влиянию сезонных страхов, есть и небольшой бонус, возникающий за счёт того, что кто-то им всё же подвержен, несмотря на более адекватную статистику и другие аргументы: когда поток пациентов меньше, врач может уделить каждому больше внимания.
Николай Карпун:"Не стоит бояться наркоза"
Наш собеседник: анестезиолог-реаниматолог,
доктор медицинских наук, заместитель главного врача по медицинской части ГБУЗ «ГКБ№68
Департамента здравоохранения города Москвы»
Опубликовано: 23 октября 2017 г.
За последние годы мы забыли, что такое боль при лечении зуба, хирурги уверенно выполняют многочасовые операции, а в аэропортах висят загадочные медицинские дефибрилляторы. Все это стало возможно благодаря развитию анестезиологии и реанимации. Специалисты этой профессии умеют снимать боль и возвращать к жизни.
Многие пациенты больше самой операции бояться общего наркоза, бояться, говоря языком обывателя, от него «не отойти» или «отходить с трудом». Их страх оправдан или это очередной миф?
Для начала сразу развеем половину этого мифа: общего наркоза не стоит бояться, потому что его не существует. В переводе с греческого наркоз означает оцепенение, обездвиженность, то есть любая анестезия, при которой человек утрачивает сознание, это наркоз.
При этом человек должен спать, должен дышать, не должен чувствовать боль и должен быть хорошо расслаблен, чтобы напряжение мышц и тканей не мешали хирургу делать свою работу. Это четыре основных задачи анестезиолога, когда он дает наркоз или общую анестезию.
А еще анестезия бывает местная, когда человек находится в сознании, но ему не больно.
Она, в свою очередь, используется в виде проводниковой, когда врач вводит препарат в нервное сплетение и «отключает» руку или ногу, эпидуральная, когда введение препарата в эпидуральное пространство рядом с позвоночником может «отключить» сразу всю нижнюю половину тела, или инфильтрационной, когда хирург вводит препарат непосредственно в зону операции.
Хорошо, общая анестезия. Насколько она вредна для организма человека?
Начнем с того, что наркоз, как и хирургическая операция, для проведения которой этот наркоз необходим, это совершенно необычное и не совсем естественное состояние для нашего организма, стрессовое.
Человек погружен в глубокий сон, мышцы его полностью расслаблены, чего не бывает во время обычного сна, за него дышит аппарат, хирург нарушает целостность тканей, пациент теряет кровь, охлаждается и при этом получает в вену коктейль из различных лекарств.
В общем, ситуация вынужденная, очень непривычная и явно не приносящая пользы. Мало того, она сопряжена с определенными рисками. С другой стороны, с помощью модернизации по трем основным направлениям современная анестезиология стала в разы безопаснее, чем еще в 70-е 80-е годы.
Настолько, что в наши дни смерть или развитие осложнений, связанных с анестезиологическим пособием, это очень большая редкость (1 случай на 300 000 анестезий) и всегда ЧП.
Что это за направления?
Во-первых, это введение визуального контроля при проведении анестезиологических манипуляций. То есть сегодня анестезиолог больше не работает «вслепую», благодаря УЗИ он видит, в какую вену или артерию ставит катетер, при интубации часто используют видеоподдержку.
Второе – значительный прогресс фармакологии, которая позволила использовать препараты, практически не оказывающие негативного влияния на органы. Яркий пример – это внедрение ксенонового наркоза.
Инертный газ ксенон не только не оказывает отрицательного влияния на организм, но в ряде патологических состояний доказано его положительное влияние на головной мозг, печень и другие органы. К сожалению, внедрению ксенона пока мешает его высокая стоимость.
Сегодня успешно применяются современные ингаляционные галогенсодержащие анестетики, такие как севофлюран и десфлюран. Эти препараты также легко управляемы и позволяют наряду с хорошим анестетичеким эффектом осуществлять комфортный и быстрый выход из состояния общей анестезии.
Разработаны опиоидные анальгетики и гипнотики короткого и ультракороткого действия, то есть врач с точностью до минуты рассчитывает время, на которое нужно погрузить пациента в глубокий сон.
Третье – разработка современной линейки оборудования, которое работает по принципу обратной связи с организмом, не дает утечек наркозных газов, при этом предоставляет возможность досконально контролировать почти все функции организма. Ну и верхушка айсберга – командный подход к работе, когда каждый специалист — это важное звено единого механизма. Создание надежной команды (хирургов и анестезиологов) в операционной это тоже большая работа, требующая специального обучения. Отрадно, что в стране созданы отличные тренинг-центры для анестезиологов-реаниматологов, где врачей учат действовать по алгоритмам и работать в команде.
На Западе проводятся курсы реаниматологии для населения – оказывать экстренную помощь учат всех: детей, домохозяек, офисных клерков. Отсюда хороший результат, показатели выживаемости при клинической смерти «на улице» у них намного лучше.
И все-таки, существуют ли какие-либо временные рамки продолжительности наркоза? Например, 5 часов операции это еще нормально, а 6 – уже серьезный вред для организма.
Таких временных рамок не существует.
На нынешнем уровне анестезиологии вред от наркоза минимален, можно оперировать довольно длительное время, например в трансплантационной или восстановительной микрохирургии, но здесь на первый план выходят другие факторы риска – организм обездвижен, постепенно происходит потеря жидкости и электролитов, снижается температура тела.
Но и это сегодня решаемо, используются специальные матрасы, больного во время операции подогревают, доктора четко рассчитывают потерю жидкости и возвращают ее внутривенно, в общем, даже длительный наркоз в наше время безопасен. Известны случаи, когда операции продолжались около суток, наркоз при этом не вызвал осложнений.
Как вы считаете, по какому пути пойдет дальнейшее развитие анестезиологии?
Тренд последних лет – возвращение к различным модификациям местного обезболивания.
Опять же, за счет значительного прогресса фармакологии и ультразвуковой навигации сегодня разработаны эффективные и безопасные препараты для местной анестезии, позволяющие надежно обезболить зону операции как на время самого вмешательства, так и в послеоперационном периоде.
Этого вполне достаточно, чтобы пациент не чувствовал боли, не требовал обезболивающих на первые-вторые сутки. Ну и конечно будут совершенствоваться те направления, о которых мы говорили раньше – визуализация, разработка «умных» аппаратов для поддержания жизненных функций (дыхание, кровообращение).
Многие сомневаются – стоит ли рожать под эпидуральной анестезией?
Эпидуральная анестезия – уникальный метод. Достаточно ввести анестетик в эпидуральное пространство (которое проходит вдоль позвоночника), чтобы выключить чувствительность ниже места установки катетера.
Благодаря этому методу схватки становятся менее болезненными, сами роды протекают спокойнее. У метода есть и немаловажное психологическое значение – зная, что роды будут проходить под эпидуральным блоком, женщина не так сильно переживает.
Но надо понимать, что заказать анестезию перед родами со стопроцентной гарантией не получится. Если схватки не слишком активные, развивается слабость родовой деятельности, использование эпидуральной анестезии еще больше ее ослабит, а значит повысит риски для матери и ребенка.
В этом случает обезболивать роды не будут, даже если это обговаривалось заранее. Если же все проходит штатно, ничего плохого в эпидуральной анестезии нет.
Сегодня можно выбрать как проходить малоприятные процедуры – гастро- и колоноскопию, под наркозом или «на живую». Что вы посоветуете?
Сегодня непрямой массаж сердца с успехом делает робот. Пока аппарат, напоминающий ладонь, закрепленную на специальной дуге, ритмично надавливает на грудную клетку, врач может уделить время другим способам оживления.
Действительно, многие предпочитают избежать неприятных ощущений и, что называется, «проспать» все исследование. Обычно для этого анестезиолог использует внутривенное введение пропофола – очень удобного с медицинской точки зрения препарата.
Правильно рассчитав дозировку, можно погрузить человека в глубокий сон с точностью до секунды. Если исследование затянется, врач просто добавит немного лекарства и сон продолжится. Под наблюдением специалиста такой наркоз абсолютно безопасен.
Кстати, проснувшись после завершения исследования, многие рассказывают о ярких сновидениях, даже несмотря на то, что исследование продолжается всего несколько минут.
Иногда люди после операции жалуются на нарушения памяти, рассеянность. Можно ли избежать этого осложнения?
Современные газы и лекарства для анестезии практически не оказывают негативного влияния на головной мозг. Но во время операции могут происходит и другие процессы, способные воздействовать на центральную нервную систему.
Например, перепады артериального давления, временное перераспределение крови, а иногда за кровоснабжение мозга вообще отвечает аппарат, как на этапе искусственного кровообращения при кардиохирургических операциях.
Факторов, способных повлиять на голову много, но и анестезиологи не дремлют. Следят за глубиной наркоза и активностью мозга с помощью специальной аппаратуры. Применяют нейропротекцию – комплексную систему защиты нервных клеток.
Это могут быть и специальные лекарственные препараты, и механические способы, самый простой и действенный из которых – обкладывание головы пациента ледяной крошкой.
Теперь несколько слов о оживлении человека. Какими успехами может похвастаться современная реаниматология?
В этой области за последние годы также очень многое сделано, те же аппараты стали намного более адаптированными к нашему организму, они не только поддерживают жизнедеятельность органа, но и сами реагируют на изменения, не навязывая организму свои услуги, но работая «на подхвате», в той серой зоне, где своих сил не хватает. Высокие технологии приходят одна за одной, уже сегодня людям с высоким риском внезапной смерти мы имплантируем кардиовертер-дефибриллятор. Такой прибор самостоятельно наносит электрический разряд, если опасно срывается сердечный ритм. Человек даже не успевает испугаться, как сидящий глубоко внутри маленький приборчик уже спас ему жизнь. Или недавний случай из практики нашей больницы – молодой пациент поступил с тяжелой внебольничной пневмонией, поражение легких практически не оставляло шансов на благоприятный исход. Больной был переведен в центр ЭКМО (экстракорпоральная мембранная оксигенация), где ему подключили аппарат, заменяющий работу легких, и 10 дней он жил с его помощью. А на десятый день функция легких стала восстанавливаться и больной был переведен на самостоятельное дыхание. Еще 5-7 лет назад вероятность выздоровления этого пациента была нулевая, а сегодня он спасен.
Вы рассказали про тренд последних лет в анестезиологии, а есть ли что-то подобное в реанимации?
Если выделять самое новое и самое перспективное, то это конечно временная гипотермия или гибернация всего организма. Например, пациент перенёс клиническую смерть, с трудом удалось его реанимировать, органы и ткани сильно пострадали. Тогда мы помещаем пациента в специальную гипотермическую камеру, и снижаем температуру его тела до 33-34 градусов С.
Все процессы в организме замедляются, обмен веществ снижается, мы как бы уменьшаем нагрузку на организм, даем ему восстановиться. Через несколько дней или недель такого анабиоза у человека словно прибавляется сил, он пережил кризис и снова готов бороться за свою жизнь.
Первые результаты исследования этого метода дали очень хорошие результаты, он обязательно станет одним из этапов реанимации в ближайшем будущем.
На Западе в аэропортах, в метро, в кафе и кинотеатрах висят электрические дефибрилляторы. Насколько такое приближение реаниматологии к народу себя оправдало, и не пора ли их вешать у нас?
Эта программа помогла спасти не одну сотню жизней. Но здесь важен тот факт, что наши западные коллеги очень много внимания уделяют обучению людей основам реанимации.
Там непрямой массаж сердца, искусственное дыхание и дефибрилляцию обязаны хорошо делать и парамедики, и пожарные, и полицейские, и спортивные тренеры, многие обычные люди посещают бесплатные курсы обучения и тоже готовы помочь умирающему.
К сожалению, у нас даже представители этих служб далеко не всегда способны правильно оказать первую помощь. Среди обычных граждан таких вообще единицы. Поэтому сначала надо наладить процесс обучения, а уже вторым этапом вешать дефибрилляторы на вокзалах.
Повторюсь, что первые шаги в этом направлении сделаны, будем надеяться в ближайшем времени и мы станем более ответственными за жизнь ближнего.
За и против: стоит ли тратить деньги на лазерную коррекцию зрения
По данным Минздрава, у каждого седьмого россиянина диагностированы заболевания глаз.
Соня Емельянова
изучила аргументы читателей
Жить с плохим зрением очень неудобно, поэтому многие, как и героиня нашего реалити-шоу, подумывают о лазерной коррекции.
У этой операции есть противопоказания, и она не гарантирует, что зрение полностью восстановится. Но, возможно, все-таки стоит рискнуть. Для тех, кто еще не определился, мы собрали аргументы читателей, которые знают о коррекции зрения не понаслышке.
Это одно из самых запоминающихся мгновений в моей жизни. Я делал лазерную коррекцию в МНТК «Микрохирургия глаза» в Волгограде. Меня обследовали, подготовили и сделали операцию уже во второй половине дня. Сама операция оказалась простейшей: на глаз установили линзу, посветили зеленым 5 минут — и все. Ночевал у них в стационаре.
И вот утром я просыпаюсь, подхожу к окну. Вижу пустырь, а вдалеке стоят дома-высотки. И я различаю в них каждое окно! Это был непередаваемый восторг. Я полчаса рассматривал город из окна. Никогда в жизни так четко и ясно не видел: у меня с начальной школы было плохое зрение, а к операции стало −7/−6,5.
Я сделал «Ласик» в Питере в 2017 году. Близорукость средней степени скорректировали неплохо, но вот с астигматизмом ничего не вышло: даже после повторной коррекции не смогли его полностью убрать. Поэтому сейчас я хоть и вижу лучше, но зрение далеко от идеального, особенно при работе с текстом, а я программист.
Глаза стали сильнее уставать. А когда они устают, астигматизм субъективно усиливается, буквы становятся реально неразборчивыми. Ночью и в сумерках зрение ухудшается, потому что зрачок расширяется и выходит за пределы зоны коррекции.
Я не хочу отговаривать, но надо ясно понимать, что после операции зрение может не стать идеальным, а сама операция необратима.
Более того, может возникнуть такое осложнение, как кератоконус — это когда роговица постепенно меняет форму под влиянием высокого внутриглазного давления, что очень сильно ухудшает зрение, да и эстетически не особо приятно. Если бы я знал об этом раньше, может, до сих пор ходил бы в очках.
В 2018 году я сделала операцию «Смайл» — на данный момент она самая современная и с минимумом побочек. Да, первые полгода-год были проблемы со зрением в сумерках, постоянно требовались увлажняющие капли, но по прошествии почти двух лет у меня все замечательно. Проблемы со зрением в сумерках ушли.
Могу сказать, что возникающее после операции гало — это такая мелочь. Если сравнивать вечные линзы и очки с гало — уж лучше второе. Очки спадают, запотевают, ломаются, хорошие найти сложно, можно умудриться потерять их в карманах. Если нужны еще и солнцезащитные очки, это превращается в настоящий квест. А стоит их снять — вы крот, ничего не видите.
Контактные линзы — хорошая альтернатива, но есть дискомфорт. Плюс — это касается в основном женщин — возникают некоторые неудобства с макияжем. В этом месяце отмечаю два года своей операции и счастливой жизни без этих неудобств.
Сделала коррекцию «Фемтоласик» в феврале 2019 года в Нижнем Новгороде. Минус один глаз. На пятый день — язва роговицы. За 7 месяцев перенесла 4 пересадки роговицы. Плюсом после третьей пересадки выпал хрусталик и стекловидное тело. Я выпала из нормальной жизни больше чем на год.
Теперь страх ослепнуть будет со мной до конца жизни. Один глаз хорошо, но два — все-таки лучше. Но я исключение: такие осложнения — очень большая редкость.
Делала «Смайл» в 2018 году в клинике Шиловой. Поскольку цена там максимальная, пришлось пару лет копить. В итоге все осмотры, «подклейка» сетчатки, предоперационные анализы и операция на оба глаза обошлись в 234 тысячи рублей. Но часть денег удалось вернуть через налоговый вычет.
До операции была близорукость −4—4,5, сейчас зрение полностью в норме. Рада, что решилась, хотя очень боялась делать что-то с глазами. Восстановление действительно очень быстрое: остаток дня после операции слезы градом, но не больно, а уже с утра — чудо, когда ты из окна в деталях разглядываешь листья на деревьях, которые находятся тремя этажами ниже.
Вблизи глаз учится фокусироваться дольше: я смогла нормально читать сообщения в «Вотсапе» где-то на третий день. Полная настройка заняла пару месяцев, но это не мешало ни в работе, ни в быту. Где-то через полгода устроила торжественные проводы очкам — все 4 пары до этого хранила из чистого суеверия.
От редакции: эта читательница не против лазерной операции, но просит помнить о нюансах
Очень важно в день операции взять кого-нибудь с собой. Как только вы выйдете из-под лазера, будет: «Ого! Да я все вижу! Мутновато, но вижу!» Но еще через 5 минут вы скажете: «Ааааа! Я не могу открыть глаза, везде свет!» Даже с закрытыми глазами бывает слишком светло. И нужен человек, который проводит до квартиры и поможет устроиться после прихода домой.
Я на полном серьезе первые полчаса просидела в ванной. Это была единственная комната, в которой мне было не слишком светло. Потом, когда глаза успокоились после улицы, легла спать, как мне рекомендовали, представляя, что жалкие лучи, проникающие сквозь задернутые шторы, — это палящее солнце на пляже. Если бы меня не сопровождали, я бы просто не вышла из клиники.
Анестезиолог в ответе за жизнь пациента — интервью с врачом анестезиологом-реаниматологом Проскуряковым А.А
Анестезиолог в ответе за жизнь пациента
Ни одна операция не обходится без анестезии. Очень часто пациенты боятся не самого хирургического вмешательства, а именно наркоза.
Развеять все сомнения относительно него, провести своего рода ликбез о применяемых препаратах, дать полезные советы мы попросили опытного врача анестезиолога — реаниматолога 1-й квалификационной категории Андрея Анатольевича Проскурякова.
Андрей Анатольевич, говорят, что 40 процентов успеха любой операции – это работа анестезиолога.
Анестезиолог так же, как и хирург несет ответственность за жизнь пациента. Соответственно, он должен иметь хорошую квалификацию, клинический опыт, разбираться в фармакологии, анатомии.
Кроме непосредственного обезболивания и наблюдения за общим состоянием пациента во время операции, должен знать результаты анализов, совмещение крови, грамотно вести терапию, разбираться в механизмах возникновения и течения различных процессов в человеческом организме.
А отсюда быть гибким в своих действиях — молниеносно читать ситуацию, не дать развиться неблагоприятным последствиям или осложнениям.
Какие виды анестезии применяются в условиях районной больницы?
На сегодняшний день применяется практически весь спектр анестезиологии, начиная от местного обезболивания и заканчивая проводниковой и общей анестезией. Наиболее распространённый метод обезболивания – внутривенный. Также часто применяется внутривенное тотальное обезболивание на самостоятельном дыхании. Для каждого метода обезболивания есть определённые показания и противопоказания.
Говорят, что общий наркоз – это минус пять лет жизни. Ваше мнение на этот счет?
Конечно, нет. Анестезиология — молодая наука, в нашей стране развивается всего каких-то 50-60 лет. И какие уже достижения! Да, раньше были препараты ( например, эфир для наркоза, давно снятый с производства), которые токсичны и обладают массой негативных побочных эффектов.
Риск анестезии был выше риска оперативного вмешательства. Но всё это уже давно в прошлом. Препараты и лекарственные средства последних поколений лишены токсического воздействия, считаются гипоаллергенными, обладают коротким сроком действия, являются безопасными и хорошо управляемые врачом.
Препараты для общего наркоза, например, широко применяются не только в операционной, но и в палатах интенсивной терапии, где пациента усыпляют на несколько дней или недель, если этого требует конкретная ситуация (например, тяжёлая черепно-мозговая травма), когда голове нужен покой и сон для восстановления сил организма. Такие случаи в моей практике тоже были.
Одним словом, современная анестезиология достаточно безопасна в умелых руках и при этом обязательно требует концентрации внимания врача.
Родственники переживают за исход операции. А если она предстоит ребенку, волнение удваивается. Какие операции выполняются в условиях районной больницы?
Сейчас интенсивно развивается детская анестезиология, уже пересмотрены многие аспекты, применяются другие препараты и их комбинации, наиболее безопасные. Я являюсь общим анестезиологом-реаниматологом, поэтому и детей тоже готовлю к операции, даю дозированный наркоз.
Что касается разновидностей. Выполняем операции по удалению аппендицита, инвагинации кишечника (непроходимость) и многие другие. Если они экстренные и дети не транспортабельные, то приходится выполнять самые сложные операции.
Андрей Анатольевич, кому категорически противопоказано введение общего наркоза?
Если у пациента нет доказанной аллергической реакции на конкретные препараты, используемые при общем обезболивании, то никому. Практически всем можно вводить общий наркоз. Другой вопрос, как пациент будет дышать — самостоятельно или потребуется интубация трахеи и т.д. Всё это решается на консультации и сугубо индивидуально.
Какие вопросы обязательно задает на консультации опытный анестезиолог?
У каждого анестезиолога вырабатывается свой стиль, подчерк — вопросы всегда спланированы так, чтобы максимально выявить или подтвердить ту или иную патологию, и если что-то не так или не совсем ясно, то назначается дополнительное обследование . Чем больше выудит врач информации от пациента, тем анестезия будет безопаснее.
Какие привычки нужно ограничить или исключить, если знаешь, что в скором времени тебя ждет операция?
В день операции нельзя употреблять воду и пищу, простудиться накануне. До операции нужно пить достаточное количество жидкости, отсутствие которой может снизить артериальное давление. Витамины, всевозможные общеукрепляющие процедуры только приветствуются.
Должен ли анестезиолог неотлучно находиться около пациента во время проведения операции?
Он находится рядом с пациентом с момента входа в операционную и до его перевода в постоперационную палату. Ведь анестезиолог отвечает за жизнь пациента, а следить за жизненными функциями организма и моментально реагировать на малейшие изменения на расстоянии просто не получится.
Какие неприятные состояния могут возникать у пациента после наркоза?
Как было сказано выше, если не кушать перед операцией, не возникнут тошнота, рвота.
Возможно головокружение, галлюцинации, но с препаратами последних поколений для общей анестезии, а таковые применяются в районной больнице последние 1.
5- 2 года, осложнения после наркоза уже неактуальны, а если бывают, то крайне редко. Ну а сонливость, которая часто является следствием операции, не является каким-то осложнением.
Сколько времени требуется до полного выведения препарата из организма и через какое время после анестезии можно возвращаться к обычному образу жизни?
Все зависит от длительности операции. Современные средства имеют короткий период полураспада и выведения — от нескольких минут до часа.
Как правило, после малоинвазивной операции (в пределах 1-2 часов), после комбинированной внутривенной или ингаляционной анестезии пациент может быть отпущен домой в сопровождении родственников.
Вполне реально ускорить выведение препаратов из организма путем применения усиленной инфузионной терапии, антидотов, но правильнее будет понаблюдать, пока организм самостоятельно переработает лекарство.
После того как анестезиолог пробудит пациента, последний сразу начинает возвращаться к обычному образу жизни: дышать, разговаривать. Через 30-60 минут после пробуждения можно пить, через 2 часа принимать пищу. А вот от езды за рулём следует в этот день воздержаться.
Печать E-mail
Оставить комментарий